Девочки, которых я встретила в туннелях

17-летняя Агам Гольдштейн-Альмог провела в плену ХАМАС 51 день, и была освобождена на третьем этапе сделки по обмену заложников на заключенных. Террористы убили ее отца и сестру, а затем похитили в Газу. Мезуза представляет перевод колонки Агам для издания The Free Press.

Я находилась в темном и сыром туннеле глубоко под землей, когда услышала рядом молодых девушек, разговаривающих приглушенным голосом. Они рассказывали друг другу истории, похожие на ночные кошмары.

Я была в плену с моей мамой, моей защитницей, которая делала все возможное, чтобы сохранить мне жизнь, пока нас удерживал ХАМАС. Меня вместе с ней и двумя моими младшими братьями девяти и одиннадцати лет похитили из нашего дома в киббуце Кфар-Аза утром 7 октября. Перед тем как похитить нас, террористы в упор расстреляли моего отца Надава. Затем они пошли за моей старшей сестрой Ям. Их пуля пронзила ее лицо насквозь.

Кровь была повсюду. Мы перешагнули через моего умирающего отца, когда террористы криком приказали нам выйти из дома и повезли в Газу.

Мне так и не удалось с ними попрощаться. Все наши надежды на то, что они еще живы, рухнули, когда, уже находясь в плену, мы услышали по радио, что они мертвы.

За время пребывания в плену нас часто перемещали. Нас проводили через дома, квартиры, туннели и даже мечети в секторе Газа. Наши похитители были жестокими. Во время нашего плена они сказали нам, что еще вернутся в наш киббуц. Страх парализовывал. Он преследовал и настигал без остановки. Я помню, как сказала маме, когда мы въехали в город: «Они будут меня пытать. Они меня изнасилуют».

«Скажите им, что вы нас видели», — попросили они, но не рассказывайте им никаких подробностей. Спасите их души от этих ужасных вещей».

Большинство девочек, встреченных мной в туннелях, были всего на год старше моих 17 лет. У некоторых были кровоточащие огнестрельные раны, обработанные лишь самодельными повязками. У одной была оторвана конечность.

Я слушала их рассказы об ужасающем сексуальном насилии, которое им пришлось пережить, часто под дулом пистолета. Они рассказали мне, что когда они грустили и плакали, их похитители еще больше пользовались их беспомощностью, гладя и лаская их, а затем домогаясь них.

К ним относились как к игрушкам.

Моя мать, Хен, обняла их. Они сказали, что очень давно не слышали слова «אמא» (мама). Они скучали по своим матерям. Моя мама позже рассказала мне, что она чувствовала себя так, будто все они были ее дочерьми, поскольку она сама только что потеряла одну из своих дочерей.

Эти девочки постоянно боялись за свою жизнь. Они умоляли нас встретиться с их семьями, если нас освободят. «Скажите им, что вы нас видели», — попросили они, «но не рассказывайте им никаких подробностей. Спасите их души от этих ужасных вещей». Они умоляли нас продолжать бороться за них, убедиться, что они вернутся домой. «Не позволяйте миру забыть нас», — шептали они.

С тех пор, как они это сказали, прошло 50 дней.

Девочки, которых я встретила в плену, — сильные. Очень сильные. И несмотря на все, что им пришлось прожить, — зло, свидетелем которого не должен стать ни один человек, — они все еще цеплялись за надежду. Но когда я оставила их, эта надежда начала таять.

Жить в неволе невыносимо. Ты каждую минуту дышишь смертью. Дни и ночи сливаются. Мысли о том, как закончится твоя жизнь, съедают твою душу. Умру ли я быстро, как моя сестра? Или это будет долгая, сводящая с ума, мучительная смерть?

Не знаю, вместе ли еще те девочки, оставшиеся в туннелях. Когда я пишу эти слова, все еще вижу выражение их глаз. Что еще они пережили? Подвергают ли их все еще насилию? Живы ли они, в конце концов?

26 ноября меня вместе с матерью и братьями освободили после 51 дня плена.

Но я изменилась навсегда. 7 октября я увидела зло во всей его чудовищности. Я увидела зло, о существовании которого никогда не думала. Злодеи в самых леденящих кровь фильмах ужасов — ничто по сравнению с жестокостью и зверством террористов ХАМАС.

Моя семья была разрушена этим злом. Убитый отец, убитая сестра, 51 день в жутком плену — с этим невозможно справиться в 17 лет. Что я знаю, так это то, что я не смогу снова начать жить своей жизнью, пока мы не вернем домой наших сестер и братьев, матерей и отцов, сыновей и дочерей.

Я не могу дышать свободно, зная, что они все еще там.

Я всего лишь девочка-подросток. Но я умоляю мир услышать мой крик: «спасите их. Немедленно верните их домой!»

Оригинал статьи The Free Press: «The Girls I met in tunnels»

Перевод: Даниэль Воскобойников